Шумска майка, воденяк и Мума Пэдурий: каких демонов можно встретить в лесах и болотах Балкан

Народная, низшая демонология Балкан — область крайне обширная и разнообразная, с трудом поддающаяся классификации, поскольку одно и то же демоническое существо может быть известно в разных регионах под разными названиями, а также (что еще сложнее) выполнять частично или полностью разные функции.

Однако именно благодаря устным верованиям, сохранившимся в первую очередь в сельской местности и кропотливо собранным и записанным исследователями фольклора, мы можем получить определенное представление, во что верили люди на Балканах с давних времен и до наших дней.

Поверья и обряды, связанные с хтоническими персонажами, сохранились намного лучше пантеона высоких божеств, и как бы ни стремилась церковь превратить дохристианских условно злых духов в демонов и чертей, а условно добрых — в святых покровителей, сквозь многочисленные слои обусловленных соседством и историческими событиями заимствований и неизбежной путаницы, этакой фольклорной энтропии, все равно можно рассмотреть отголоски древних культов, пусть настоящие имена богов и забылись, а смысл ритуалов расплылся.

Народная демонология, запечатленная благодаря трудам этнографов, — основа для изучения древней мифологии Балкан, поскольку более надежных археологических и письменных источников в достаточном количестве не существует.

Согласно ряду интерпретаций, многие демоны из тех, что перечислены и описаны в этой главе, имеют манистическое происхождение, то есть возникли из душ умерших людей.

Если эти люди умерли до срока, неестественной смертью и не получили того, что им полагалось, они становились «нечистыми», заложными покойниками (термин введен в научный оборот этнографом Дмитрием Зелениным). По этой причине у южных славян похороны парней и девушек, не успевших вступить в брак, с точки зрения обрядности напоминали свадьбу, где роль невесты или жениха могло сыграть, например, деревце. Иначе, как принято было считать, покойник восстанет, ведь он слишком многое не успел сделать из того, что издавна считалось в жизни самым важным.

А из восставших, заложных покойников возникала прочая, весьма разнообразная нечисть: утопленники становились водяными и русалками; некрещеные дети — злыми духами, терзающими молодых матерей и младенцев, или коварными прислужниками, готовыми погубить хозяина при малейшей оплошности; погибшие далеко от дома мужья возвращались к любимым женам, чтобы мучить их по ночам.

Нечисть могла также вселяться в людей, порождая колдунов и ведьм, которых иногда называют двоедушниками, подразумевая, что источник их силы — злая, проникшая извне неупокоенная душа.

Вместе с тем были и другие покойники — отжившие свое, принявшие свой жребий и готовые с того света помогать живым потомкам. К их числу относится домовой дух, на Балканах чаще всего принимающий облик змеи.

Духом предка-защитника некоторые исследователи также называют змея, выступающего в роли борца с демонами непогоды и тем самым оберегающего посевы и виноградники от града.

Но как уже было сказано, низшая демонология с трудом поддается классификации, и любая попытка поделить демонов на какие бы то ни было категории рано или поздно наталкивается на противоречие: даже злой дух мог быть добрым (как вампир, приходящий к своей жене без вреда для нее), а добрый — злым (как вилы, которым помешали развлекаться), не говоря уже о прочих свойствах.

Кроме того, в некоторых случаях интереснее выяснять не то, произошел ли конкретный демон от заложного покойника или благодушно настроенного предка, а каким образом он связан с аналогичными персонажами из демонологий и пантеонов других народов.

Применительно к Балканам в силу исторических причин можно выявить греческое, римское, славянское, османское и другие влияния.

Например, три богини, предрекающие судьбу новорожденного младенца, в большинстве балканских регионов носят имена славянского происхождения, но в длинном перечне встречается и арумынский вариант «касмете», явно связанный с турецким словом «кисмет». В болгарских Родопах наряду с прекрасными самодивами обитают азиатские пери. Все те же болгарские самодивы вместе с сербскими и хорватскими вилами могут быть связаны с участницами древнего культа, совсем не богинями и даже не сверхъестественными существами.

Итак, попробуем разобраться, что же собой представляет балканская народная демонология — система верований и обрядов, чьим объектом были разнообразные сверхъестественные существа, с которыми простой человек испокон веков сталкивался чуть ли не каждый день и потому научился защищаться и благодарить, задабривать и избегать — жить рядом день за днем, не мешая друг другу.

Демоны природы

Лесная мать

Когда заходит речь о лесной нечисти, первым делом, конечно, мы вспоминаем самого привычного из персонажей такого рода — лешего. Однако у южных славян его нет! Если точнее, среди довольно обширного перечня балканских демонов нет лешего как хозяина леса, а вот некие сверхъестественные существа, обитающие в лесу, разумеется, есть. Просто он для этих существ — не вотчина, где они бы властвовали над живыми и неживыми тварями, а всего-навсего место жительства.

Как уже говорилось в предыдущей главе, дикие лесные люди, как правило, не обладали явными сверхъестественными способностями, пусть и пугали внешним видом и внезапностью своего появления, а определенная свирепость причудливо сочеталась в них с простодушием. Лесная мать — совсем другое дело.

В разных регионах Сербии (особенно на востоке) и Болгарии это существо называли горска майка, шумска майка, шуминка, планинска майка и так далее. В частности, в сербском названия происходят от слов «гора», «шума», в переводе означающих «лес», и «планина» — «лесистая гора».

Шумска майка могла являться людям в разных обликах: она бывала молодой или старой, красивой или уродливой, нагой или в белых одеждах, а еще умела превращаться в животных (корову, козу, свинью, собаку) и даже в нечто неодушевленное (стог сена).

В человеческом облике ее характерными чертами были распущенные волосы и очень длинные обнаженные груди, также впечатляющие когти и — в старушечьей ипостаси — торчащие изо рта зубы. Считалось, что она не показывается в селах, потому что не любит шум и яркий свет. По этой же причине ее можно было увидеть, как правило, ночью или с наступлением сумерек.

Про шумску майку говорили, что она прекрасно поет и что перед нею склоняются до земли все деревья в лесу. Еще иной раз ее называли любвеобильной, склонной соблазнять молодых и красивых юношей где-нибудь в чаще или у водоема, а то и ночью на мельнице, но в этом случае не исключено, что поверья о лесной матери смешались с поверьями о вилах и самодивах, для которых, как будет рассказано далее, такое поведение было в порядке вещей. Так или иначе, в облике красавицы шумска майка была более благорасположена к людям, чем в облике старой карги.

Чаще всего в арсенале демонических функций лесной матери упоминаются связанные с новорожденными и молодыми матерями. Считалось, что она способна как насылать на них болезни, так и исцелять от недугов, и именно к ней обращены многие заговоры, направленные на то, чтобы ребенок выздоровел или хотя бы меньше плакал по ночам и лучше спал. Только не стоит думать, что молодая мать или знахарка уговаривает демона сменить гнев на милость — вовсе нет, лесную жительницу пытаются запугать! «У меня есть золотой нож, я выколю тебе глаза, я обломаю тебе зубы» — примерно в таком духе.

А далее шумску майку просто выгоняют «в лес и воду» либо требуют, чтобы болезнь перешла с человеческого дитяти на ее собственное.

Если сопоставить образ балканской лесной матери с некоторыми более известными богинями, можно предположить, что она представляет собой очень древний обломок культа богини-матери, чье настоящее имя сгинуло под гнетом тысячелетий, как многие другие имена. В частности, греческая Артемида и римская Диана, которых мы привыкли считать охотницами, владычицами растительного и животного мира, в наиболее архаичных своих ипостасях были также покровительницами женщин, ответственными за родовспоможение.

Как и сама природа, эти богини бывали то добрыми, то жестокими. Шумска майка наделена такой же двойственностью, пусть от ее культа и осталась не более чем тень, а сама она утратила величие и превратилась в лесное страшилище, к которому обращаются за помощью со страхом, но без особого почтения.

В румынской народной мифологии аналогичный персонаж называется Мума Пэдурий, что в переводе также означает «Лесная мать».

Водяной

Водяной в южнославянской народной демонологии появляется всюду — в основном в тех местах, где существовали заметные водотоки и водоемы либо изобиловали ручьи и болота, а также там, где рыбная ловля была одним из основных занятий местных жителей. Иногда считалось, что он живет в колодце. И, конечно, не будем забывать, что традиционно возле каждой водяной мельницы обитал собственный водяной — он же водени дух, воденяк, топик, поводни мож и так далее.

Воденяк обычно славился как весьма опасный демон. Он показывался людям в облике невысокого, смуглого мужчины с седой бородой до пояса, с длинным носом, иногда — с козлиными ушами и ногами, в красном колпаке (в котором и была заключена его сила) и чакшире. Выпрыгивая из воды или высовываясь по пояс, он хохотал и трижды звал по имени того, кому не посчастливилось оказаться вблизи от владений зловредного духа.

Как нетрудно догадаться, отвечать на зов воденяка не стоило, ведь в этом случае демон мог даже не схватить жертву, а приказать самой пойти и утопиться.

Слободан Зечевич упоминает, что в Восточной Сербии верили, будто существует сотня воденяков, чей вожак, самый старый и опасный, зовется Тартор. Считалось, что он обитает в подводном дворце из стекла, где ему прислуживают утопленники и утопленницы. Хоть его имя и знали, вслух старались не упоминать — и неудивительно, ведь такое существо можно разозлить небрежностью и непочтительностью, если призвать случайно. В Болгарии Тартором называют предводителя чертей как таковых, не только обитающих в воде.

С воденяком могли сожительствовать ведьмы-вештицы, жены рыбаков, а сами рыбаки налаживали с ним сотрудничество: жертвовали демону часть рыбы или бросали в воду просфору, за что он награждал их внушительным, завидным уловом. Тем не менее считалось, что рано или поздно такой рыбак, продавший душу нечисти, сам станет жертвой водной стихии и обитающих в ней коварных существ.

Воденяк был опаснее всего со Дня святого Георгия (6 мая) до летнего солнцестояния, то есть главным образом на протяжении того календарного периода, когда людей тянуло искупаться. Говорили, он утаскивает жертв на дно — в свой стеклянный дворец, — опутав им ноги бичом или цепью, а также надев оковы из золота. На ногах любого утопленника искали следы этих пут.

Рассказывали про одного крестьянина, который возвращался домой с виноградника и вошел в воду, собравшись перебраться через реку Орляву, что в Хорватии.

Внезапно он почувствовал, как что-то схватило его за голень, и тут же выскочил на берег. На ноге у мужика блестели золотые оковы!

Снять их никак не получалось, пока на следующее утро к нему домой не явился сын водяного и не предложил избавить бедолагу от столь причудливого украшения при условии, что тот вернет его законному владельцу. Заодно молодой водяной демон намекнул, что если бы крестьянин столкнулся не с ним, а с его батюшкой, то совершенно точно не отделался бы так легко…

Немало также интересных историй про водяных, собранных в Черногории, можно прочитать у Павла Ровинского.

Как-то раз один мужик ловил рыбу в лодке над затопленным селом Горнее-Блато (где при малой воде можно услышать звон колоколов и пение), и удочка за что-то зацепилась. Он нырнул и обнаружил, что она угодила в дыру в дверях церкви, и где-то там увидел великаншу необыкновенной красоты с голубыми глазами и зелеными, как трава, волосами длиной до пят. Она как раз их расчесывала и заявила рыбаку:

«Счастлив ты, что я занята делом, а то не видали бы тебя больше ни отец, ни мать».

Он отцепил удочку и выскочил, но через несколько лет утонул на мелководье, хотя был отличным пловцом.

В Рикавачском озере, если верить молве, живет огненный змей, который то летает неведомо где, то возвращается и падает в воду с треском и грохотом.

В Букумирском озере некогда обитали демоны, из-за которых подходить к нему после наступления темноты было смертельно опасно. Тем не менее как-то раз два путника были вынуждены заночевать на берегу. Один из них был домишлян (ведун) и научил второго, как следует поступить: они сунули ноги в одну штанину и калошу, как будто конечность была одна на двоих. И когда в полночь из воды вышло чудовище и направилось к ним, оно было потрясено при виде существа с двумя головами, четырьмя руками и единственной ногой.

Решив, что имеет дело с другим чудовищем, хозяин озера не причинил путникам вреда, но умудрился выболтать способ, которым можно было изгнать водяных: подкопать огромный камень на берегу, разжечь костер, чтобы пламя раскалило его докрасна, а потом обрушить. Домишлян все рассказал букумирам, которые так и поступили. Демоны действительно ушли, однако их предводитель напоследок проклял местных жителей, пожелав им сгинуть, — и его слова сбылись. А в озере все равно живет кто-то вредный…