Синяя бесконечность: в чем смысл монохромных картин и почему они стоят миллионы
Вы сможете нарисовать такую картину, но вы не сможете ее продать за миллион. Да, опять, как с тем бананом. Ох уж этот заговор искусства!
В октябре 2025 года в Париже произошло событие, которое заставило многих недоумевать: полотно Ива Кляйна «Калифорния» (1961), представляющее собой холст размером почти два на четыре метра, целиком покрытый ультрамариновой краской, было продано почти за 18,5 миллиона евро — около двух миллиардов рублей. Это стало рекордной суммой для произведений французских художников на аукционе. Казалось бы, что может быть проще: взял кисть, покрасил холст одним цветом — и готово. Но если всё так просто, почему коллекционеры готовы платить астрономические суммы за подобные работы? И главное: чем отличаются друг от друга картины, которые на первый взгляд выглядят одинаково?
Как живопись потеряла сюжет — и обрела свободу
Благодаря классическому искусству мы привыкли при слове «живопись» представлять сложные композиции, библейские сцены, портреты аристократов или пейзажи, в которые нужно всматриваться, чтобы разглядеть детали и понять замысел автора. Веками художники совершенствовали технику реалистичного изображения, стремясь максимально точно воспроизвести видимый мир.
Однако в конце XIX века случилась революция — была изобретена фотография. Внезапно оказалось, что техническое устройство может за секунды сделать то, на что у живописца уходили недели и месяцы. Зачем тратить краски и холсты, если можно просто нажать на кнопку затвора?
Перед художниками встал экзистенциальный вопрос: а что теперь делать? И они нашли ответ — начали исследовать то, что камера зафиксировать не может. Экспрессионисты сосредоточились на внутренних эмоциях, которые буквально бьют из полотна. Сюрреалисты отправились в путешествие по бессознательному. Абстракционисты и супрематисты углубились в метафизику визуальности через анализ форм и цвета.
А потом появились монохромисты — художники, чьи работы состоят из одного цвета. И это не было шуткой или провокацией (хотя иногда и было). Это стало логическим продолжением поиска чистого визуального опыта, освобожденного от всего лишнего.
Малевич и точка невозврата
Говоря о монохромной живописи, невозможно не вспомнить Казимира Малевича и его «Черный квадрат» (1915). Хотя формально эта работа не совсем монохромна — она состоит из двух цветов, черного и белого, — именно она стала символической точкой невозврата. На выставке «0,10» Малевич разместил «Черный квадрат» в углу зала — на том самом месте, где в крестьянских избах вешали иконы. Этот жест был программным: искусство выходит из фигуративности в абстрактное пространство, начинает показывать не внешнюю картину вещей, а то, что скрывается за ними, глубоко внутри чувственно познаваемого мира. И в этом для художника был глубокий, метафизический смысл.
Во второй половине XX века эта идея развилась в полноценное направление. Художники стали создавать полотна, написанные действительно одним цветом. И каждый из них вкладывал в такие произведения свой, уникальный смысл.
Роберт Раушенберг: часы из белого
Роберт Раушенберг, ключевая фигура американского авангарда, в 1951 году создал серию «Белые картины» (White Painting). Это буквально холсты, покрашенные обычной белой краской с помощью малярного валика. Никаких художественных изысков, никакой «руки мастера».
Зачем? Раушенберг объяснял, что эти работы действуют как экраны, чувствительные к окружающей среде — к мерцанию света, теням, погоде за окном. «Я назвал их часами, — говорил художник. — Если бы кто-то оказался достаточно чувствительным, он мог бы, глядя на них, понять, сколько людей в комнате, который час и какая погода на улице».
Серия состоит из шести работ, каждая — на одну «створку» больше предыдущей. Эти картины превращают зрителя в активного участника: вы не просто смотрите на холст, вы осознаёте, как меняется ваше восприятие в зависимости от освещения, настроения, времени суток.
Последняя задокументированная цена на одну из «Белых картин» — около 18 миллионов долларов (примерно 1,8 миллиарда рублей). Рекорд на работы Раушенберга вообще составляет 89 миллионов долларов (около 8,9 миллиарда рублей).
Пьетро Мандзони: когда цвета нет вообще
Итальянский концептуалист Пьетро Мандзони был известным шутником и провокатором — достаточно вспомнить его банки с «дерьмом художника». Но в серии «Ахром» (Achrome, 1958–1963) он поднял серьезный вопрос о природе живописи.
Работы из этой серии представляют собой холсты, пропитанные каолином — белой глиной, используемой для производства фарфора. Мандзони намачивал холст, покрывал его глиной, и ткань под тяжестью влажного материала проседала, образуя складки и морщины. Застывая, эти неровности становились частью произведения.
Полное отсутствие цвета (само название Achrome означает «бесцветный») заставляет зрителя сосредоточиться на материальности объекта, на его текстуре и фактуре. Позже Мандзони начал экспериментировать с другими материалами — хлопком, акриловой смолой, стекловолокном — и даже с пигментами, которые со временем меняли цвет.
Одна из работ серии была продана за 2,9 миллиона евро (около 290 миллионов рублей).
Ив Кляйн: патент на небо
Французский художник Ив Кляйн создал почти двести синих монохромных картин, и каждая из них написана особым оттенком ультрамарина, который он даже запатентовал как International Klein Blue (IKB). Для Кляйна синий цвет был не просто пигментом — это была попытка материализовать бесконечность, небо, космос, то неопределимое пространство, которое лежит за пределами повседневного восприятия.
Работа IKB 79 (1959), хранящаяся в галерее Тейт, — один из поздних примеров серии. Если ранние картины имели неровную, почти скульптурную поверхность, то эта — тонкая и однородная. Кляйн наносил краску с помощью валика, но делал это с почти религиозной тщательностью, добиваясь идеальной глубины цвета.
Интересно, что «Калифорния» — та самая картина, проданная за 18,5 миллиона евро (около 2 миллиардов рублей), — была создана во время поездки художника в США в 1961 году. Ее монументальный размер (почти два на четыре метра) делает ее одной из самых впечатляющих работ Кляйна. Для сравнения: более компактные работы из серии IKB обычно оцениваются в диапазоне от 5 до 15 миллионов долларов (от 500 миллионов до 1,5 миллиарда рублей).
Эд Рейнхардт: геометрия тьмы
Американский художник Эд Рейнхардт довел идею монохромности до логического предела. Его «Абстрактная картина» (Abstract Painting, 1963), хранящаяся в нью-йоркском МоМА, на первый взгляд кажется просто черной поверхностью. Но если вы задержитесь перед ней на несколько минут, глаза адаптируются и вы начнете различать структуру.
Рейнхардт разделил холст на сетку три на три. В угловых квадратах черный имеет красноватый оттенок, в вертикальной полосе центра — голубовато-черный, в горизонтальной — зеленовато-черный. Эта скрытая геометрия раскрывается не сразу, требуя от зрителя времени и внимания.
Художник называл эти работы «последними картинами» — он считал, что довел живопись до предельной точки, дальше которой идти некуда. Иронично, что Рейнхардт создал множество таких последних «абстрактных картин» в 1960-х годах, и их стоимость на аукционах колеблется от 300 тысяч до 1,5 миллиона долларов (от 30 до 150 миллионов рублей).
Ли Юань-цзя: космические точки в белой бесконечности
Тайваньско-британский художник Ли Юань-цзя привнес в монохромную живопись восточную философию. Его «Монохромная белая картина» (Monochrome White Painting, 1963) из коллекции Тейт на первый взгляд кажется просто белым холстом. Но при ближайшем рассмотрении можно заметить четыре картонных круга, прикрепленных к поверхности и окрашенных тем же белым цветом.
Ли называл эти круги «космическими точками» и считал их началом и концом всего сущего. Асимметричное расположение точек на монохромном фоне создает, как описывается в музейной экспликации, «непринужденное впечатление, которое противоречит строгости и простоте холста». Это медитативные работы, приглашающие к размышлению о месте объектов в безграничном пространстве Вселенной.
Цикл из десяти белых картин Ли был продан за 1,75 миллиона гонконгских долларов (около 22 миллионов рублей), что делает его одним из более доступных монохромистов для коллекционеров.
Герхард Рихтер: серый как воплощение ничего
Немецкий художник Герхард Рихтер, один из самых дорогих ныне живущих авторов, в 1970-х годах создал серию монохромных серых картин. Это случилось после периода ярких цветных работ и воспринималось как возвращение к художественной чистоте.
«Серый — это воплощение не-утверждения, — объяснял Рихтер. — Он не вызывает чувств или ассоциаций, на самом деле он ни видим, ни невидим… Как никакой другой цвет, он подходит для иллюстрации понятия «ничего»».
Работа «Серый» (1974), находящаяся в Тейт, написана маслом на холсте. Существует также серия «Восемь серых», выполненная в совершенно другой технике — серая эмаль на стекле в стальных рамах, — которая хранится в Музее современного искусства XXI века в Канадзаве, Япония.
Картины Рихтера из серой серии продаются на аукционах за 300–400 тысяч фунтов стерлингов или за 500 тысяч — 1 миллион долларов (от 50 до 100 миллионов рублей). Это относительно доступные работы мастера — его рекордные произведения уходят за десятки миллионов долларов.
Брайс Марден: следы труда в сером
Американский художник Брайс Марден подошел к монохромной живописи с точки зрения процесса и материальности. Его картина «Дилан» (The Dylan Painting, 1966/1986), названная в честь Боба Дилана, написана необычной смесью масла, скипидара и пчелиного воска с добавлением серого пигмента.
Марден наносил эту смесь шпателем, выравнивая поверхность, но намеренно оставляя следы инструмента — свидетельства своего труда. Внизу холста осталась полоса неокрашенной ткани, на которой видны потеки краски и другие следы рабочего процесса. Из-за воска поверхность получилась матовой и необычно осязаемой — чем ближе подходишь, тем сильнее хочется ее потрогать.
Вариант этой работы из двух оттенков серого — Dylan Study II (1963) — был продан на аукционе Christie’s за 770 тысяч долларов (около 77 миллионов рублей).
Аллан Макколлум: критика через повторение
Художник Аллан Макколлум использовал монохромность для критического высказывания о самом институте искусства. Его инсталляция «60 гипсовых суррогатов (№ 3)» (60 Plaster Surrogates (No. 3), 1982–1990) из коллекции MOCA в Лос-Анджелесе состоит из раскрашенных гипсовых объектов, имитирующих картины в рамах.
Все они сделаны вручную, двух одинаковых нет, но при этом они выглядят абсолютно идентичными. Макколлум исследует парадокс нашего отношения к искусству: мы хотим, чтобы арт-объект был уникальным, даже если он — один из множества подобных. Его «знаки картин» предполагают, что ценность искусства не связана с формальными свойствами или эстетическими качествами, а определяется социальной функцией — как украшение или символ престижа.
Аналогичная работа из 30 суррогатов была продана на Christie’s в 2019 году примерно за 120 тысяч фунтов (около 15 миллионов рублей).
Ширазе Хушиари: автопортрет в черном
Иранско-британская художница Ширазе Хушиари, номинант престижной премии Тёрнера, создала в 1999 году работу «Вуаль» (Veil), которую она называет автопортретом. На холсте, окрашенном черным графитом, художница начертала суфийские фразы по-арабски. Их практически невозможно разглядеть даже с близкого расстояния — текст растворяется в темноте.
Эта работа соединяет минимализм западного искусства с мистической традицией суфизма, где истина скрыта под покровами и требует внутреннего усилия для постижения.
Будучи ныне живущим автором (родилась в 1955 году), Хушиари стоит заметно дешевле классиков монохромной живописи. Самая дорогая ее работа ушла с аукциона примерно за 160 тысяч долларов (около 16 миллионов рублей), а в среднем картины продаются по 10–25 тысяч долларов (1–2,5 миллиона рублей).
В чем же разница?
Итак, перед нами художники, которые, казалось бы, делают одно и то же — покрывают холст одним цветом. Но результаты радикально различаются по смыслу и стоимости. В чем причина?
Раушенберг создает экраны для фиксации окружающей среды — его белые картины живут в настоящем моменте, меняясь вместе с освещением и атмосферой. Мандзони исследует материальность при полном отсутствии цвета. Кляйн пытается материализовать бесконечность через запатентованный оттенок синего. Рейнхардт доводит живопись до предельной точки в черной геометрии. Ли медитирует о месте объектов в космосе. Рихтер иллюстрирует понятие «ничего» через нейтральный серый. Марден фиксирует процесс создания через следы инструментов. Макколлум критикует институт искусства через серийность. Хушиари шифрует мистический текст в монохромной темноте.
Получается, что одноцветная картина — это не конечная точка, а открытая возможность. Лишая себя сюжета, композиции, множественности цветов, художник концентрирует внимание на чем-то другом: на материале, на процессе, на философской идее, на взаимодействии со средой или зрителем.
Когда коллекционер платит миллионы за монохромное полотно, он покупает не просто кусок окрашенной ткани. Он приобретает концептуальное высказывание, историческую веху, манифест определенного способа мышления об искусстве. Он инвестирует в идею, которая изменила представление о том, чем может быть живопись.
И в этом, пожалуй, главный урок монохромного искусства: иногда меньше действительно означает больше. Убрав всё лишнее, можно увидеть суть. А синий холст размером два на четыре метра может вместить бесконечность — если знать, как на него смотреть.
Поделитесь материалом с тем, кто не понимает современное искусство. Поздравляем, теперь вы просветитель!
